Хобби

        Хобби, что по-английски – увлечение, бывает разным. Одни собирают почтовые марки, другие – пробки от бутылок. Всё, что нас окружает, в той или иной степени может являться предметом коллекционирования. Хобби, в отличие от простого накопительства, хотя и стоит не малых денег, приносит огромную радость и удовлетворение обладателям редкого экспоната. Став таковым, коллекционер чувствует себя Богом. Хобби может быть вещественным и духовным. Какое из них лучшее – судить самим коллекционерам. Бывает хобби и телесное. Вещественное, это, когда собирают фантики или бантики, а духовное – когда коллекционируют книги или картины. Телесное же хобби – особого рода, а точнее – женского, когда коллекционеру приходится прикладывать массу усилий, чтоб завладеть новым экземпляром телесного чуда. Хоббисты объединяются в клубы по интересам, проводят выставки, а чаще, просто собираются вместе и хвастают своими успехами. Для некоторых людей, хобби является единственным способом самоутверждения, а действия же других – невозможно объяснить ни с позиции материалистической теории, ни с помощью учения Дарвина, философии Гегеля и, даже, постулатов Глобы.  - У вас какое хобби? - спросил, как-то, элегантный мужчина у ещё более элегантной дамы.

      - Я люблю классическую музыку и собираю пластинки с записями известных авторов, - ответила она. А у вас тоже есть хобби? 

      - Конечно, как у любого культурного человека. – И чем же вы занимаетесь? - Собираю использованные презервативы! Дамочка покраснела и ушла прочь. Но ненадолго! Её раздирало любопытство. Пригласив странного коллекционера на белый танец, она, подавляя стыд, спросила:  - Интересно, где вы их, только, находите? - Кого? - не понял красавец-мужчина. - Ну, эти, которые «использованы», о которых пошло упомянули? - «Эти» я не ищу, потому что их мне приносят сами женщины, меняя один использованный, на два новых. - Странно. Это, наверное, не выгодно?  - Возможно. Но меня интересует не экономический фактор, а сам процесс. Если и ты захочешь принять участие в акции – приходи. Имей в виду, что я не каждую женщину приглашаю в свой дом.                  

         - Можно завтра прислать к вам мужа?

         - Зачем?

         - По поводу хобби.

         - Я, что, по-твоему, голубой?

         - Да нет.

         - Вот видишь.

         - А как же вы производите обмен?

         - Из рук в руки. Дамы – приносят, я – меняю.

         - И мне тоже можно?

         - Если не жалко пожертвовать классической музыкой.

         - Вы женаты?

         - Тебя интересует хобби или моё семейное положение? - вопросом на вопрос ответил «коллекционер», начиная злиться.                  - Хобби.

         - Тогда не задавай пустых вопросов и приходи, - сказал он уже спокойно, вручая визитку.

         Вечером, следующего дня, любопытная брюнетка в назначенное время позвонила в дверь господина Пошлякова. Её привела к нему не столько жажда копеечной наживы, сколько нестерпимое желание проникнуть в тайну чужого бытия. Дорогая, мягкая мебель с баром, обитым изнутри голубым шёлком, красивые картины на стенах и тихо звучащая музыка поразили даму, как только она вошла в квартиру.

         - Кофе, коньяк? - любезно предложил хозяин.      

         - Я, вот, принесла… для вашей коллекции… использованный, - волнуясь, пролепетала брюнетка, вытаскивая с дорогой сумочки небольшой свёрток. - Отнеси в туалет и положи, не разворачивая, в контейнер, а я, тем временем, замену подготовлю. Контейнер был уже наполовину заполнен такими же свёрточками. - Вот вам замена, - сказал хозяин, показывая пару импортных презервативов: высший сорт, безразмерные, с наставной сумкой и усиками. Эта модель предназначена для фригидных женщин, но нравится всем. Попробовав такое изделие однажды, захочется им пользоваться всегда. Отпив полрюмки коньяка, дама посмелела: - Можно завтра принести ещё такой же экспонат?  - Зачем откладывать на завтра, если это можно сделать уже сегодня, прямо сейчас. - Так изделия, ещё, не использованы?  - А кто мешает их использовать? - сказал коллекционер женских тел и хлопнул в ладоши, от чего сиденье, на котором пребывала брюнетка, опрокинулось, превратившись во что-то среднее между троном Екатерины II и креслом гинеколога. Одновременно с этим зазвучала музыка Шопена. Ложе оказалось настолько удобным, что дама, даже, не стала ломаться, и лишь попросила: - Только быстрее, пожалуйста, а то муж на улице заждался.

Когда брюнетка возвратилась в машину, супруг спросил:  

 - Почему так долго, дорогая? «Дорогая» ответила,  показав  три новеньких презерватива: - Торговалась, милый, чтоб не продешевить!  - Я всегда знал, что ты – умница, - промямлил недотёпа, целуя стерву.  Этих изделий нам теперь на месяц хватит, - сказал он. А жена, находящаяся всё ещё под сексуальным гипнозом,  подумала, что не сможет  теперь жить без усиков: придётся перестраиваться и осваивать новое хобби.

У Валентина Давыдовича, к которому я попал в гости, было своё, не менее оригинальное, увлечение: он любил врать. Врал везде, врал всегда, врал по поводу и без повода. Он, просто, был так устроен: говорил то, что не делал, а делал то, что не думал. А если ему не удавалось врать, он по-настоящему болел и не находил себе места. Страсть к вранью у него была патологической. Даже сделав ремонт квартиры, он не почувствовал уюта, потому что не успел  соврать.  Пригласив на новоселье знакомых, и угостив их вином, он так убедительно объяснял преимущества «импортных» отделочных материалов, купленных на местном рынке, что гостям хотелось прямо сейчас бросить пить водку и приступить к переоборудованию своих жилищ. - Какое прекрасное вино, - похвалил один гость. Где вы такое достали?  - Сам сделал, - соврал Валентин Давыдович, вспомнив морду усатого грузина с бочкой.

- У вас имеется виноградник?

- Нет, я виноград на рынке покупаю.

- Прекрасное вино. Можно ещё стаканчик?

- Да ради Бога. Я – ещё сделаю!

- А ремонт квартиры вы тоже сами делали? - поинтересовалась гостившая дама.  - Нет, здесь постарались специалисты из ЖЭУ. Зашёл я, как-то, к ним и говорю: пора бы, ребята, ремонтом квартиры заняться. А они – в один голос, вместе с начальником: «Есть. Рады постараться!»  - И во сколько это обошлось?  - Ни во сколько. Даже от бутылки отказались. «Вот это – мужик», - позавидовала дама. А мой не способен даже кран на кухне  починить: целый год вода капает, а он только и может в магазин за водкой бегать.  Мне бы такого мужика, как Валентин Давыдович! 

             Любое деяние, если оно по душе, становится хобби. Фомка Кочума – колхозный конюх, хотя и выполнял свои обязанности добросовестно, лошадей не любил, что не скажешь о женщинах, которых обожал, ласкал и, которые, были смыслом его жизни. Он любил всех баб подряд, и в каждой находил изюминку. С конюхом иногда соревновался председатель колхоза, но уступал ему по натиску. В отличие от Фомки, председатель с женщинами якшался больше по штату, нежели по влечению души, подражая моде и колхозной традиции: в его ранге надо было пить водку и иметь любовниц. Поскольку председательская любовь базировалась на рабочей основе, и требовала особых условий, он не всегда устраивал женщин, а Фомка мог стиснуть бабу, где угодно: на сеновале, в конюшне и, даже, на навозной куче, если приспичит. Результат был один и тот же: женщины оставались довольными, а дети в деревне –  были поразительно похожими друг на друга. Так было до тех пор, пока Галка, завистница и единоличница не вздумала «приватизировать» незадачливого и всеми любимого Фомку. Она стала его обхаживать, обласкивать и беспрепятственно обслуживать. Не разглядел тогда парень в райском саду змею и, потеряв голову, женился. Галка только до свадьбы была тихой и покорной, а потом – взбесилась. Туда – не ходи, с теми – не пей, на других – не гляди…  Фомка, по натуре, добрый и мягкий, привыкший к свободе и ласкам, не мог это вынести, и стал искать средства защиты. Неизвестно, сколько бы времени он их искал, если б не случай. Его, как специалиста по лошадям, отправили на семинар коневодов в райцентр, где он увидел концерт заезжих артистов. Конюха, не избалованного искусством, поразил номер, где артист разговаривал двумя голосами: обычным и внутренним – с закрытым ртом. Было смешно, но не это привлекло его внимание. Он представил, что стоит перед Галкой, смотрит ей в глаза, а откуда-то вырываются колючие слова и стегают взбесившуюся бабу. Вот бы мне так научиться, - подумал он и пошёл в магазин за водкой. Когда он явился в гримёрную комнату, переодевшийся актёр уже сидел в кресле и жевал сухой бутерброд, запивая обычной водой из крана. Фомка поставил на стол бутылку и умоляюще сказал:  - Помоги, браток. Баба – жизню сломала! Научи балагурить двумя голосами.  - Сие – невозможно, - ответил артист, голосом робота, не открывая рта. Во-первых – это мой хлеб,  во-вторых – сложно, а в-третьих – меня уволят с работы, если узнают, что я разглашаю профессиональную тайну, продолжил он уже нормальным голосом, глядя на бутылку. Вспомнив жену, к которой никогда не хотелось возвращаться, он смилостивился, налил водки и, сказав опять голосом робота «будь здоров», выпил. - Ладно, - проговорил он сквозь зубы, прожёвывая сухой бутерброд. В виде исключения и солидарности к пострадавшему… открою секрет двухголосия. Иди в гастроном, и закупи необходимый реквизит, а я, тем временем, к занятиям подготовлюсь. Чем больше будет «реквизита», тем дольше будут занятия, а, следовательно, и вероятней успех. Учитель оказался толковым. Фомка ещё два раза бегал в магазин за «реквизитом». После последнего раза ученик и учитель тупо, с закрытыми ртами смотрели друг другу в глаза и что-то мычали. Со стороны ничего нельзя было понять, но на их языке это означало: «Ты мя… важаешь?».

             Возвратившись домой, Фомка сразу же приступил к тренировке. Вначале ничего не получалось. От первых его реплик даже лошади шарахались, но через два месяца он, всё-таки, достиг цели и научился искусству двухголосия. Приближался праздник – Международный Женский День. Лучшего времени для дебюта – не найти! Фомка ещё раз проверил свои способности на лошадях и, убедившись, что они уже  не пугаются, решил провести сеанс психотерапии на строптивой жене. Восьмого марта, в день праздника, Фомка встал раньше обычного, побрился и, пока спала Галка, пошёл убраться в конюшне. Почистив стойла и дав корм лошадям, он выбрал с пахучего сена, засушенные с осени цветы, и сделал с них букет. Засушенные цветы пахли сильнее свежих, и радовали душу конюха, напомнив о времени, когда он дарил их всем бабам подряд.       - Это тебе, - сказал Фомка, отдавая  букет жене, всё ещё лежавшей в постели. Поздравляю!

             - Тебя, что, кобыла лягнула? - недовольно проворчала Галка, бросая цветы на пол.

             - Ну и, стерва же, - проговорил «робот».

              - Что?

             - Поздравляю, говорю, - сказал муж уже своим голосом, широко раскрыв рот. Галка в недоумении уставилась на него глазами и потрясла головой. Фомка же молчал, и только  простодушно улыбался. - Вот, гадюка! - вылетело откуда-то. Жена, видя, что Фомка молчит и, не открывая рта, лишь доверчиво улыбается, испугалась. Что за галлюцинации? Минуту назад, всё, ведь, было нормально! - А у Дуньки с МТФ и ноги лучше, и задница – теплее, - прошептал тот же, невидимый призрак. - Нет! - закричала Галка и задрала юбку. 

- Что с тобою, милая? - спросил Фомка своим голосом. - А Дуняша – слаще, - проговорил «робот», - надо сходить на ферму, поздравить её с праздником и подарить цветы. - Галя, а где бутылка? - спросил Фомка своим голосом.  Давно я  с мужиками  выпивал. Пойду, тяпну с ними  стаканчик.

             В то время, когда он собирал цветы на полу, кто-то чётко и громко сказал: «Чтоб ты сдохла, паскудина!». Галка, ничего не соображая, стояла бледная и перепуганная. Фомка, прихватив бутылку, ушёл на ферму, оставив жену, наедине с кошмарами, которые продолжали шептать: «А у Дуньки – ноги лучше и задница теплее», «Она – самая сладкая баба в деревне». - Нет, нет и нет! - кричала Галка двое суток, а на третьи – её, связанную, увезли в больницу.