А самолёт нашли?

       Коля Пичугин мечтал стать лётчиком-истребителем. Но когда он стал Николаем Пичугиным, разнарядки в такое училище не было, и ему пришлось поступить учиться туда, куда ещё принимали. 

      Самолёт ИЛ-28, который пришлось осваивать в военном училище, хотя и являлся современным летательным аппаратом, его не устраивал, потому что был слишком тяжёлым (весил больше 20 тонн), и не был предназначен для выполнения фигур высшего пилотажа. А Пичуге (так его дразнили в детстве) очень, уж, хотелось покувыркаться в воздухе!

      Шло время. Пичуга преображался: лейтенант, старший лейтенант, капитан. С ростом воинского звания повышалось и его лётное мастерство. А потом…

 Проводя послеполётный осмотр самолётов, техники стали замечать, что на некоторых самолётах, в местах крепления крыльев, по непонятным причинам стали ослабевать заклёпки. Специалисты это легко определяют по появившимся цветам побежалости вокруг заклёпочных головок. Единственное, что удалось установить, так это то, что на этих самолётах больше всех летал Пичуга. А как он летал – никто не видел. Раньше на летательных аппаратах не устанавливались «чёрные ящики», и проконтролировать режим полёта, было невозможно: лётчики, что хотели, то и творили в небе! Тайна эта так бы и осталась неразгаданной, если бы не случай.

 Экипаж самолёта ИЛ-28 состоит из 3 человек: лётчика, штурмана и стрелка-радиста. Состав экипажа – незыблем, и утверждается Приказом по воинской части. Но бывают случаи, когда кого-то из членов экипажа приходится заменивать. Так случилось и в этот раз: во время предполётного медицинского осмотра, врач обнаружил у стрелка-радиста повышенное кровяное давление и отстранил его от полётов. Ему тут же нашли замену: в состав лётного экипажа, в спешном порядке, включили сержанта Лапотько, выходца с Украины, плохо знавшего русский язык, и на родном, украинском, изъяснявшегося с трудом. Если бы не матерные слова, которые изобиловали в его речи, его вообще трудно было бы понять. Он и других-то плохо понимал, если те не употребляли мат. Пичуга же, не зная особенностей нового члена экипажа, действовал по-старинке, надеясь, что всё будет так, как всегда. А зря надеялся!

      Выполнив, предусмотренное плановой таблицей задание (бомбометание по наземной цели), Пичуга сделал разворот над полигоном и взял курс на аэродром. Привычно взглянул на высотомер: высота – 5 тысяч метров! Достаточно, чтоб кувыркнуться на этой громадине, подумал он, забыв, что на борту другой радист. Не предупредив о своих намерениях членов экипажа, пилот, для разгона, направил самолёт в «пике», а потом, резко поднял вверх, перевернувшись через левое крыло. Штурман, привыкший к «выходкам» командира, не обратил на это внимания, но радист, которого подбросило вверх и прижало к потолку, спросил по СПУ, перепугавшись: «Командир, что случилось, бля?».

 - Не бздеть! - ответил Пичуга, набирая высоту.

 - Пи…дец! – послышалось радисту.

Поскольку высота для покидания самолёта была критической, Лапотько, не мешкая, со словами «Ну,бля», дернув ручку аварийного открытия люка, вывалился из кабины. Самолёт тряхнуло. В этот раз – Пичуга испугался. Не поняв, что произошло, он с трудом выровнял самолёт, долетел до аэродрома и совершил посадку. Назвать её нормальной было нельзя, потому что открытый люк радиста коснулся взлетно-посадочной полосы, отчего посыпались искры. Каркас же люка изготовлен из магниевого сплава. Удивительно, что он – не воспламенился!

        Трое суток весь полк искал трупп пропавшего радиста. А к вечеру, третьего дня, он сам прибрёл в свою часть: грязный, голодный и измученный, с парашютом на спине. Не бросил войсковое имущество! Первое, что он спросил: «Асамолёт нашли, бля?»